[email protected]

   В одном рассказе польского фантаста Станислава Лема описан опыт ученого, который поместил         изолированный мозг в особые ящички и подсоединил их к устройствам, создающим полную иллюзию  реальности. Показывая свою установку гостю, ученый говорит: Это их судьба, их мир, их бытие - все,  что они могут достигнуть и познать. Там находятся специальные ленты с записанными на них электрическими импульсами; они соответствуют тем ста или двумстам миллионам явлений, с какими может столкнуться человек в наиболее богатой впечатлениями жизни. Если б вы подняли крышку барабана, то увидели бы только блестящие ленты, покрытые белыми зигзагами, словно натеками плесени на целлулоиде, но это знойные ночи юга и рокот волн, это тела зверей и грохот пальбы, это  похороны и пьянки, вкус яблок и груш, снежные метели, вечера, проведенные в семейном кругу у    пылающего камина, и крики на палубе тонущего корабля, и горные вершины, и кладбища, и  бредовые галлюцинации - там весь мир!

В этом рассказе речь идет не просто о безудержном полете фантазии, но дана своего рода модель нашего познания. Вопрос, поставленный в нем Лемом,- центральный в гносеологии. Как мы можем получать достоверное знание действительности, лежащей вне нас?

Мало того, что органы чувств слишком часто обманывают нас и данные их полны иллюзорности, Нам, например, кажется, что Солнце вращается вокруг Земли, что камень и рука - нечто сплошное, что на экране происходит не смена кадров, а настоящее движение фигур и т. д. Трудно вообще доказать, что дерево или этот дом существуют независимо от меня именно такими, как я их воспринимаю. Сейчас они мне кажутся такими, а как бы они выглядели, если б устройство моих органов чувств было иным? Ведь известно, в частности, что насекомые видят мир иначе, чем мы, и, следовательно, он представляется им иным.

Строго говоря, звука как такового не существует-, есть лишь волны, которые, действуя на мой слуховой аппарат, создают во мне ощущение звука, Точно такое же ощущение легко можно получить механическим раздражением ушного нерва. Не существует как такового и света или цвета, а есть поток квантов, определенным образом воздействующий на наши зрительные органы,

Итак, можно доказать, что все ощущения, из которых складывается наша картина мира, зависят от наших рецепторов или воспринимающих аппаратов. Один и тот же ток, пропущенный через язык, дает ощущение кислоты, пропущенный через глаз - ощущение красного или голубого цвета, через кожу - ощущение щекотания, а через слуховой нерв - ощущение звука. Еще английский философ Дэвид Юм, а за ним австрийский физик Эрнст Мах показали, как, признав ощущение за единственный источник познания, мы неизбежно приходим к крайней форме скептицизма. Мах в своей работе об отношении физического к психическому развивает эту мысль с неумолимой последовательностью. Он исходит из того, что каждое воспринимаемое человеком явление внешнего мира есть одновременно и наше ощущение, а следовательно, - психическое состояние. Таким образом, если наша мысль будет оперировать информацией, сообщаемой только органами чувств, мы едва ли сможем найти объективные критерии для познания мира, Мы окажемся в том положении, о котором говорил Шопенгауэр. Извне в существо вещей проникнуть невозможно: как далеко мы ни заходили бы в своем исследовании, в результате окажутся только образы и имена. Мы уподобляемся человеку, который, бродя вокруг замка, тщетно ищет входа и между тем срисовывает фасад. Или, прибегая к другому сравнению, мы похожи на героев сказки Волшебник изумрудного города, которым все в городе казалось зеленым из-за надетых на них очков с зелеными стеклами.

Но ведь есть вещи, о которых мы знаем, никогда их не видя: это и безмерно удаленные от нас звезды, и элементарные частицы вещества. Как же человек мог судить о них без помощи чувств? По-видимому, кроме чувств и простейших умозаключений, есть иная ступень познания, в которой центральную роль играет отвлеченная мысль.

К объектам, закрытым для непосредственных ощущений, ведет дорога, проходящая через бесплотный мир математических и логических абстракций.

На первых порах отвлеченное мышление, как показал еще в XIII веке Фома Аквинат, неотделимо от чувственных представлений; но, постепенно развиваясь и усложняясь, оно выводит нас из тесного крута эмпирии. Отталкиваясь от чувственного, мысль производит свои операции уже в сфере идеальных, умопостигаемых структур.

Здравый смысл, обычная логика - эти элементарные средства познания вначале сковывают полет отвлеченной мысли, однако с каждым шагом она все дальше уходит от привычного мира рассудочных понятий. Рацио, обыденный рассудок, уступает место широким горизонтам научного и философского постижения. Здравый смысл оказывается на более высоком уровне столь же ненадежным и неподходящим орудием, как и органы чувств. Разумеется, на своем месте, в быту,

                                           1 | 2 | 3 | 4 | 5 |  Следующая страница